Название: When the soul cries
Автор: Chester Cherry
Фендом: Linkin Park
Объем: мини
Категория: слэш
Жанр: ангст
Рейтинг: PG-13
Пейринг/Персонажи: Bennoda
Саммари: ... В сердце живёт февраль... В сердце живёт боль...
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат персонажам. Навеяно фиком Просто Маши "Симфония любви"
Предупреждения: Возможны сцены насилия, секса, употребления наркотиков/алкоголя, суицида; маты, AU.
текст1. Голос (Yiruma - 꿈속에서 (Piano Solo)
"... В сердце живёт февраль...
В сердце живёт боль...
Глаза устремлены вдаль...
Теперь играют главную роль...
Ведь ты уходишь.
И мне остаётся лишь наблюдать...
Ведь ты уходишь.
И мне теперь не стоит тебя ждать..."
Смолкают все звуки. Теряется среди огромных комнат тихий мужской голос. Затихает последний аккорд, сыгранный на старом чёрном фортепиано. Огромный загородный особняк погружается в тишину.
Лишь далёкие удары маятника в гостиной.
Тихий вздох. Звук битого стекла. Едва слышные ругательства. И вновь темнота, тишина. Лишь лунный свет.
Распахнутые окна, двери. Холодный ветер гуляет по огромным комнатам дома.
Стильный дизайн комнат, роскошная мебель, дорогой декор... И пустота... Будто недавно съехали хозяева... Пустая кухня, гостиные, столовая, спальни, ванная, туалет... Везде пусто.
И лишь в огромной каминной, где из мебели лишь потайные шкафы да маленький диванчик, посередине старое чёрное фортепиано, где балкон обустроен под зимний сад, окна из комнаты на балкон — вертикальные фонтаны, а окна балкона закрываются лишь в ненастье, стоял мужчина. В лунном свете его неподвижная фигура казалась мраморной. В лунном свете на полу искрились осколки разбитого графина, пролитая вода.
Было безумно холодно, но мужчина не замечал ветра, гуляющего в комнате. Его волновало другое. Он стоял, потупив голову, и держался левой рукой об крышку инструмента.
Если б не опора, он бы давно упал.
Луна скрылась за облаком.
В каминной стало темнее.
Парень подошёл к потайному шкафу, открыл дверцу, взял оттуда две чёрные свечи.
Он глубоко вдохнул воздух, чтоб не заплакать. Как бы ему не было плохо, он не мог себе позволить слёз. Просто не мог.
Поставив свечи на крышку фортепиано, он зажёг их зажигалкой. Он никогда не пользовался спичками. Даже если на сигареты с зажигалкой уходили последние деньги.
Центр комнаты озарился слабым светом от пламени свечей. Такого же тревожного, неспокойного, как и чувства мужчины.
Не было сил больше так стоять.Он сел за инструмент и начал играть.Тихая, неуверенная мелодия нарушила тишину дома. Вместе с музыкой оживают и неприятные, режущие сердце воспоминания.
Воск стекает на крышку фортепиано и застывает. Он закрывает глаза и уже играет на ощупь, доверяя лишь чувствам и памяти. Ещё мгновение и слеза, скупая мужская слеза падает на клавиши, а в следующий миг уже стёрта. С каждым мгновением звук становился громче, настойчивей, быстрей. По щекам, слеза за слезой, стекает боль, обида. Уже невозможно сдерживать себя.
Пламя свечей чуть не гасло от сквозняка в комнате, качание головы играющего в такт музыке. Оно раз за разом то почти тухло, то загоралось с новой силой вновь, раскачиваясь из стороны в сторону.
Такие горячие, такие обжигающие, слёзы стекали по щекам, оставляя после себя лишь влажный след. И больше ничего. Совсем.
Лунный свет, пламя свечей, музыка и слёзы. Руки, объятые нарисованным огнём, извлекающие звук из инструмента. чёрный воск, медленно растекающийся по верхней крышке фортепиано. Вода, стекающая по стеклу, вперемешку с болью. Вперемешку с опустошённостью.
Он повернул голову у двери. Ему казалось, что его кто-то тихо позвал: "Честер"
Мужчина встал из-за пианино и направился к выходу из комнаты. Свечи потухли. И теперь лишь две тонкие струйки дыма, приобретая причудливые формы, поднимались вверх и растворялись.
Разбитый графин и пролитая вода всё так же искрились на полу в лунном свете.
Честер закурил сигарету. Слишком резко затянулся и закашлялся.
— Чёрт!
Его окутала тьма. Тишина наваливалась тяжёлым грузом. Казалось, что в этом пустом коридоре спёртый, бедный кислородом воздух. Было тяжело дышать. Холод пронизывал до костей.
Он вновь услышал зовущий его голос. "Боже, какой знакомый голос..." — пронеслось в голове. Теперь он понял, откуда его могли звать — из его спальни. Мужчина пустился в бег. Но когда он добежал туда, там было совершенно пусто.
Честер выругался про себя.
Он опять услышал зовущий его голос. Тоже мужской. Такой до боли знакомый и очень родной. Но он никак не мог понять, чей. И вроде мысль вертится, но он никак не может ухватиться за неё. Теперь голос доносился снизу. Беннингтон молниеносно спустился по лестнице вниз.
Вновь тихое: "Честер..." из кухни. Парень невольно ахнул, он понял, уто его звал. И не мог поверить. Он поспешил в кухню. Но там пусто.
Честер прижался спиной к стене.
"Господи, на что я рассчитывал? Он же ушёл! Ушёл, хлопнув дверью. Даже не дослушал меня. Как я мог поверить что он... Что мой Майки остался? Как? Господи, какой я идиот, а! Я кретин, последняя сволочь! Майк никогда меня теперь не простит... Он скорее застрелит меня. Так мне и надо. Боже, какой же я идиот..."
С каждым словом, возникающим в мыслях, он съезжал вниз по стене. И когда он оказался на полу, то просто закрыл лицо руками.
Тишину дома разрушили тихие всхлипывания — Честер стыдился собственных слёз, но сдержаться никак не мог. Уже.
Он ненавидел себя за всё. Он жалел, что родился на этот свет, ведь он умел только одно — крушить чужие души, жизни. Когда-то это была Саманта... Ещё до его уезда в Калифорнию. Потом Талинда. А с ней и Анна. А теперь и Майк. Но девушек ему было не жаль. жаль его. Майкла Кенджи Шиноду.
Он разбил сердце ранимого гения. Разбил сердце по глупости. По пьяни. Разбил в единый миг всё то, что они так бережно собирали вместе все эти пять лет. Всё то, что оберегали все эти пять долгих лет. Единым разом перечеркнул всё прошлое.
Было больно осознавать, что он убийца. Убийца надежд, чувств. Убийца радости, счастья.
Было больно понимать, что он ничтожество. Что он в этой жизни ничему не научился, лишь вс крушить, рушить.
Вдруг в голову пришла жуткая мысль — если он так мешает другим, то зачем он живёт? Не проще ли покончить жизнь самоубийством?Не легче ли залезть в петлю или взять в руки нож?
Парень поднялся с пола, подошёл к столу, где стояла подставка с ножами и взял один, побольше, в правую руку. Парень уже приложил острое лезвие к левому запястью, но что-то остановило его. Страх смерти? Нет. То, что своей гибелью он сделаает хуже не себе. А Майку. Тот не сможет потом жить спокойно.
Нет, Беннингтон никогда не сможет этого сделать.
"За что?"
2. Мысли.
Догорают последние угли в камине. Но это не делает комнату теплее.
Лишь холод. Пронизывающий холод и иступленная боль.Лишь ненависть. Ненависть, затуманивающая любовь. Ненависть, убивающая всё на своём пути. И обида. Горькая обида. Обида за то, что всё оберегаемое ними, он так просто разрушил. А вместе с ней и его душу. Душу Майка.
Пять лет. Долгие пять лет они собирали кусочек за кусочком, осколок за осколком, чтоб сложить разноцветный пазл их собственного счастья. Но всё, что они нашли, они в одночасье потеряли. В одно мгновенье. И из-за чего?
Потух последний уголь. От камина всё ещё шёл жар, но это не согревало. А заставляло мёрзнуть только сильнее. Потому что в душе было безумно холодно.
Когда душа плачет... Её тепла ничтожно мало, и этого не хватает на то, чтоб согреть тело. И ни тепло огня, ни тепло солнца не поможет. Только тепло другой души, тепло другого человека.
Но он ужасно одинок сейчас. Внутри него всё разбито. На мелкие осколки.
Если бы он знал, что всё так обернётся...
Майк встал с пола и открыл и открыл окно. Он надеялся, что этот холод дождя отрезвит его, но нет, парень лишь сильнее ощутил боль души.
Из-за Честера он разбил сердце Анне, но ради чего? Чтобы самому оказаться на её месте? Чтоб сейчас сидеть разбитым в деребезги? Чтобы сожалеть о всём потерянном? Чтоб его внутренности леденели от воспоминаний? Чтобы он, Майкл Кенджи Шинода, чувствовал себя бессильным? Чтобы темнота скрывала его безумную боль?
Мягкий ковёр из натуральной шерсти казался жёстче земли; уютные диван и кресла, но сейчас он посчитал их до ужаса неудобными; зеркальный потолок и панели цвета молочного шоколада делали комнату просторней, но сейчас стены давили на него, и парень чувствовал себя запертым в клетке из дерева, стекла и бетона.
Одиночество съедало его. Он мог попросить кого угодно составить ему компанию, поговорить с кем-то... Любой бы откликнулся. Но Майк не хотел. Не хотел, чтоб кто-то видел его слабым, помогал ему. Он не хотел. Не хотел чувствовать себя в чём-то нуждающимся. Не хотел, чтоб кто-то его жалел. Не хотел, чтоб кто-то видел, как его душа плачет и медленно умирает.
И потом... Многие видят в нём знаменитость, а не простого человека со своими нуждами, проблемами, обидами, целями. Многие вели себя рядом с ним неестественно, и Майк это чувствовал. Все играли какие-то роли, были кем угодно, но только не собой. И лишь один человек был тем, кем был на самом деле. Пусть у него был взрывной характер. И всё же он был собой.
Но всё же Майк ошибся. То, что они нашли, они потеряли. По его вине, Честера. Идиота Честера Чарльза Беннингтона.
К горлу подступил неприятный ком. Всё, чем они так дорожили, ради чего жертвовали буквально всё... Всё оказалось ложью, игрой...
Стало щемить сердце.
Когда плачет душа... Не всегда лицо влажно от слёз. Не хотелось плакать. Ведь слезами горю не поможешь.
Одиночество. Такое жгучее. Но так даже легче, намного легче собраться с мыслями. Легче понять, кто он на самом деле сейчас, куда ему идти, к чему стремиться.
И лишь лунный свет. Холодный, печальный, от которого в душу, в плачущую душу закрадывается ещё более сильная грусть. Только лунный свет и он.
Майк сидел на меховом ковре в позе лотоса, склонив голову. Его сгорбленная фигура вызывала жалость и сострадание. За последние полчаса он не сдвинулся ни на дюйм, в темноте можно было сказать, что это не человек, а статуя.
Как же он хотел стать бездушной мраморной фигурой, не чувствовать ничего: ни боли разочарования, ни сожаления о потраченном времени, ни этой непонятной грусти, ни жалости к самому себе... Ничего. Совершенно. Он готов был вырвать своё сердце, чтоб оно не ускоряло предательски свой темп при каждом воспоминании...
Непонятный стук по карнизу. Один... Два... Пять... Десять... Дождь. Нечастый гость в этом городе...
Небо тоже плачет. Вместе с душой. Плачет о потерянном счастье. Вода стекает по стеклу, карнизам. Потоками стекает по асфальту, смывая всю грязь, пока не доберётся до канализационных решёток. Если бы дождь помог избавиться от назойливых воспоминаний. Но увы, это почти невозможно. Есть лишь один выход. Забыться.
Стало темнее. Он только сейчас заметил, что идёт дождь. Лишь сейчас заметил, что луна исчезла за тучами.
Не хотелось включать свет. И без него слишком неприятно.
Настроив свет торшера, Майк принёс из своей мастерской альбом, краски, кисти, карандаши. Он поудобней устроился близ торшера и ни о чём не задумываясь, рисовал на бумаге что-то... Он не видел, что он создавал на на белом листе, но когда через полчаса будто очнулся, сердце лишь сильнее сжало от боли и грусти. На него смотрели любимые и одновременно ненавистные глаза, он видел самую прекрасную и одновременно самую уродливую улыбку на свете... А в нижней губе металлическое колечко, с которым связано столько сладостных воспоминаний... Он не мог понять, почему... Ведь он ненавидит этого человека... Или любит?
Всё выпало из его рук. Горячая, горькая слеза скатилась по щеке. Почему? Почему так сложно отпустить? Ведь всё, конечная станция, финал фильма, конец... Постскриптума нет. Не дано. Зачем тогда всё это? Зачем себя так терзать?
Он мучительно закрыл глаза.
"... Почему?.. Честер... Ты же всё решил за нас двоих... Почему же теперь так? За что мне такое наказание? Это же не я..."
Ещё одна слеза покатилась вниз по щеке, оставляя влажный след. Вновь перед глазами предстали неприятные воспоминания.
"... так сделал.
Честер... Если б ты знал, как мне сейчас тяжело, больно, обидно. Зачем так подло ты поступил, а?"
Парень едва вздохнул и выключил свет. Дождь всё так же стучал по окнам и карнизам. Небо всё ещё плакало.
Он встал и пошёл на улицу, в дождь.
"О чём ты думаешь сейчас, Честер? радуешься, что это конец? Сожалеешь о зря потраченых годах? Жалеешь о случившемся? Хочешь всё вернуть? Даже если и хочешь, то это уже почти невозможно... Если бы ты знал, как глубоко ты вонзил мне в спину свой нож. И выстрелил в сердце. Такие раны, они ведь не заживают уже никогда... И болят..."
Дождь пустился ещё сильнее. Майк вымок до нитки в один миг. Но ему было плевать на это с высокой колокольни. Стекающая по телу вода только успокаивала.
" Честер... Как такое может быть — м с тобой плохо, а без тебя ещё хуже? Чёрт, как же я тебя ненавижу... Что не могу выбросить из своей головы... Не могу разлюбить... Я знаю, ты не придёшь... Но я хотел бы... Но ты меня даже не слышишь... Приди, прошу... Приди... Разгони эти чёртовы тучи..."
В голове созрела ужасная мысль.
"... Или я просто умру..."
3. Город чёрного цвета
Ночные улицы Лос-Анджелеса рассекал шикарный Ferrari. Дождь лил как из ведра.
На огромной скорости он летел на другой конец города. Ему нужно было всё объяснить.
Дворнико лобового стекла не справлялись с водой, и стекло стало похоже на фонтаны в зимнем саду его дома...
...Он едва улыбался во сне. Честер убрал прядь волос с его лба и поцеловал. Губы Майка расплылись в ещё большей улыбке. Он решился на большее. Только губы одного парня коснулись губ второго, как тот открыл глаза и прижал к себе перепугавшегося Беннингтона.
— Я тебя разбудил...
— Пустяк. Мне даже понравилось...
Он лишь горько усмехнулся. Пять лет назад. Они только поняли, что не могут друг без друга. А теперь по его вине всё потеряли.
Фонари, тротуары, ночные клубы, закрытые магазины — всё одно и то же, серое, одинаковое, монотонное. И его машина, словно чёрная молния, рассекает это однообразие. А в голове только воспоминания...
— Чёрт, Талинда, что ты хочешь от меня?
— Я? Правду и только правду, Беннингтон!
— Ты уверена что...
— Да, твою мать, хочу! Очень!!! — она сорвалась на крик.
— Хорошо, я люблю другого человека.
Глаза девушки стали по полцента.
— Ты хочешь сказать, что... парня? Почему ты раньше не сказал, что... предпочитаешь мужчин? — в её голосе было слышно, что Талинда вот-вот заплачет.
— Я не знал... До сих пор...
— Я тебя не понимаю... Просто не понимаю. Можешь не провожать, сама дорогу найду.
— Только... Не пойми меня неправильно...
— Что тут не понимать. Мне просто не нашлось места в твоей жизни. Только один вопрос. Кто он?
— Майк.
— Может, он и сделает тебя счастливым...
И просто ушла...
Зазвонил телефон. Дурацкая смс от оператора...
...— Я знаю, что у тебя козырный туз! Блин, я продул...
— Какой ты догадливый, Шинода! А теперь время исполнять желание.
— И что же ты хочешь?
Они довольно часто играли по вечерам в дурака на желание. Обычно выигрывал Майк, но не сегодня.
— Я хочу... Что же я хочу...
Он задумался на миг
— Я хочу... тебя.
— эй, чувак, ты с Луны свалился? НЕТ!!! У нас обоих есть девушки...
— И что?
— У тебя нет желания попроще?
Он покачал головой.
— Чтоб ты сдох, козёл! Хорошо. Только поцелуй. Не больше. И делаешь это ты.
— Тогда ложись.
— Это ещё зачем?
—Чтоб не сбежал.
Тот послушался. Робкий, спрашивающий поцелуй в губы. Никакой реакции. Ещё один поцелуй. Ему казалось, что он просто украл их... Украл два прикосновения к этим мягким, бархатным, слегка полноватым губам. Поцелуй за поцелуем, касания кончиками пальцев атласной кожи лица, но нет, Майк не поддавался на эти несмелые ласки. Честер был огорчён. Неужели настолько Майку плевать нанего, что он так холоден и неприступен.
Он и сам не заметил, как маленькая слезинка навернулась на глазах, резко покатилась по лицу и сорвалась вниз, на лицо Шиноды.
Тот лишь слабо улыбнулся. Ещё один поцелуй, такой же несмелый, как и предыдущие, и Майк прижимает Честера к себе. Спрашивающий, несмелый поцелуй переростает в нечто большее, в настоящий, во взрослый, с переплетением языков, с лёгким покусыванием губ, со слабой нотой нежности в окене страсти поцелуй....
... Боль кольнула сердце. Разве это ещё повторится с ними? Смогут ли они быть вместе опять? Парень на секунду закрыл глаза. Нельзя было забывать, что он за рулём. К горлу подкатил неприятный ком.
— Да сколько можно пускать сопли, чёрт подери!!! — яростно проорал он...
... Полутёмный коридор ночного клуба. Всё плывёт перед глазами. Ухо божигает горячее дыхание.
— О Честер, я слышала, что ты очень хорош в постели...
— Ну и от кого?
— От Майка.
Эти слова... Как гром средь ясного неба.
— Ты его видела?
— Расслабься, ты весь напряжён.
Выпитое спиртное затуманивало разум, но он отчаянно сопротивлялся.
— Может не надо?
— Успокойся, Чез, всё хорошо...
Она лизнула мочку уха парня. Его бросило в дрожь — случилось то, чего он меньше всего хотел и больше всего боялся. По коридору шёл Майк и, судя по его обеспокоенному виду, он искал Честера. Его лицо в миг переменилось, когда он увидел мужчину, да ещё и не одного.
— Отпусти, Анна! Майк, подожди, я всё объясню!
Но он уже шёл к выходу.
— Майк, подо...
— Что я тебе такого сделал, что ты мне изменяешь? Да ещё и с моей бывшей девушкой? Причём которую я бросил ради тебя, потому что думал, что ты меня любишь, что я тебе правда нужен... Ради тебя, придурок!
— Может... Давай всё решим у меня дома? Здесь как-то...
— Ну раз тебе, — он перебил Честера и нарошно сделал ударение на слове "тебе", — раз тебе так удобно, то мне всё-равно, где...
... Майк нервно расхаживал по гостиной в доме Честера.
— Как мне это понимать, скажи?
— Пойми меня, это не я...
— А кто тогда? Не ври мне, Беннингтон! Не ври хоть сейчас. Как давно?
Он поперхнулся:
— Что?
— Не паясничай. Как давно ты изменяешь мне?
— Майк, ты что, рехнулся? Последние мозги в студии просидел?
— Я хоть в студии время провожу, а ты в ночных клубах с шалавами зажигаешь! Чувствуешь разницу, а?! Нет?! Да тебе чихать на меня с высокой ёлки, просто похуй, есть я на этом белом свете или нет. Но мне не наплевать, понимаешь? Я пытался быть для тебя и другом, и братом, и любимым, и любовником, но тебе по барабану на все мои усилия. Всё, что мы пытались сохранить все эти пять лет, ты всё разрушил сегодня одним махом. Ты просто уничтожил меня, Беннингтон, ты хоть это понимаешь, а?
— Майк, я не...
— Я не хочу слышать твоих нелепых оправданий. Можешь не напрягаться, я и сам уйду.
И он ушёл, не дав ничего сказать...
Он ехал на предельной скорости, будто боялся опоздать.
4. Боль воспоминаний.
Дождевая вода стекала по его влосам вниз. Из одежды можно было выжимать воду, обувь тоже была полна воды. Сам Майк лежал на холодном, мокром асфальте парадной дорожки, с закрытыми глазами, и его тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Душа отравлена случившимся, он не может встать с холодного мокрого бетона — не хватало сил... Не хватало желания...
...— Мне даже понравилось...
С этими словами он понял всю чудовищность и прелесть прошлой ночи. Они действительно были близки этой безлунной ночью. Он совершил ужасное, изменил Анне. с Честером. С лучшим другом. И не чувствовал угрызений совести. Напротив, внутри него образовался пушистый комочек, гревший душу своим теплом, а "в животе бабочки водили свои языческие хороводы" (by Anhelle).
Недавняя дипрессия куда-то исчезла без следа. Будто именно этого Майк хотел столько времени. Он испугался, когда понял, кто он на самом деле. Он никогда не переступал рубеж. Но всё бывает впервые. И этого "впервые" он ужасался и боялся. А рубеж оказался таким призрачным... И теперь ему всё-равно. Он знает, чего хочет, и как ему быть дальше.
— Честер.
— Да, малыш.
— Зачем?
— Что именно?
— Зачем мы это сделали, зачем занялись любовью?
— Ты не поверишь, но я люблю тебя, потому что ты мне нужен.
Парень ожидал и худшего. Вдруг он поспорил с тем же Джо, что переспит с Майком?
— А ты что подумал?
— Теперь это не имеет никакого значения.
...Он не мог теперь сказать, правда это была или ложь...
...— Беннингтон, очнись.
Тот был пьян в стельку.
— Беннингтон, да чтоб тебя! Очнись, кому говорю!
— О, Майк... Привет...
— Сколько ты выпил?
— Ни капли. — пьяно пролепетал Честер.
— Не надо лгать. Мне. — сквозь процедил Майк. — сколько ты выпил?
— Бутылку... Рома... Чёрного... Устраивает?
— И по какому поводу?
— Неважно.
Парень зло зарычал:
— Говори, пьяница, из-за чего!
— Талинда... Она ушла...
— И это повод, чтоб напиться в хлам?
— В моём... случае... да... Боже... Как хочется пить... Майк, принеси попить... пожалуйста... — парень понемногу трезвел.
—Хорошо.
...Сколько раз он вытягивал этого Честера... если не Майк, то этот горе-человек давно бы сыграл в ящик...
... В её глазах стояли слёзы.
— Анна, не плачь, прошу тебя...
— Майк... Почему ты раньше не сказал? Ты же знаешь, что последние два месяца превратились для нас в ад...
— я не хотел расстраивать тебя...
— Майк... Ты же понимаешь, что... Ты бы мог просто сказать, что разлюбил. Зачем было затягивать? Зачем было мучить нас обоих?
— Я... люблю другого...
— Другого? Другого, Майк? Значит, всё это время я была только другом?
— Не всё время, Энни...
— А сколько, Майк? Сколько? Ну скажи! Ведь всё равно это конец. Больше нет ничего. Тупик.
— Полгода.
Девушка закрыла лицо руками.
— Ну почему? Почему не сказал раньше? Тебе нужен разве скандал? Разве тебе нужна ложь? Разве тебе оно всё надо?
— Нет...
— Я всё понимаю. Но не ложь и измену, Майк... Уходи. Оставь меня в покое...
...Безумно холодно... Безумно холодно сердцу. Зачем было приносить в жертву чувства девушки, если она не оправдала себя?...
...Теперь
он мог понять, каково оно, когда уходит тот, кто стал частью тебя.
Теперь он понимал, почему Честер напился из-за ухода Талинды. Он и сам хотел осушить пару бутылок мартини, но совесть, вездесущая совесть никак не позволяла.
Уход человека, с которым ты провёл не один год и доверил ему не один десяток секретов — это действительно огромная потеря. Особенно, когда этот человек обеспечивал регулярным сексом, окружал любовью. Но Майк не любил Анну. Скорее, это была иллюзия любви, дружба, привязанность. Всё что угодно, но не любовь. Лишь влюблённость
поначалу. Но так или иначе, внутри него образовалась пустота...
Огромная зияющая пустота, требующая немедленного заполнения.
Он мог позвонить матери. Тем более, они уже давно не разговаривали. Но как бы он сказал маме? " Алло, мам, привет, меня бросила Анна, потому что я педик"? Нет, это глупо и некрасиво. Он уже достаточно взрослый для того, чтоб жаловаться маме. Позвонить Джею? Хоть он и хороший брат, но может просто не понять. А потом всё выложит родителям. Дохлый номер. Однако. Хотя... Нет, без вариантов.
Честер. Ему можно довериться. Он и выслушает, и совет даст, и стакан виски предложит, а надо будeт, и пощёчину даст, чтоб отрезвить затуманенный разум.
Парень набирает заветные цифры, звонит. Несколько гудков, и на том концe провода ответил уставший мужской голос:
- Я слушаю...
- Честер, это я. Можешь ко мне подъехать?
- Жди через час. - тот ответил без лишних вопросов.
- Жду, пока...
... Он всегда приезжал. Всегда. Но приедет ли он теперь, после всего того, что Майк ему наговорил?..
... - Майк... Майк, очнись... Прошу тебя, очнись! - с мольбою в голосе просил Честер.
Он всё слышал. Но не мог ответить. Он всё слышал. Но не видел. Не мог даже пальцем пошевелить.
Не видел, как Честер, весь измученный, склонился над ним. Лишь чувствовал его обжигающее дыхание. Он не видел слёз парня. А чувствовал, как они капельками слабой надежды падают на его щёки. Чувствовал солёные от слёз губы любовника на своих губах. Чувствовал, как его ледяные ладони сжаты в чьих-то горячих руках. Не видел, но ощущал всем телом боль рядом сидящего. И это всё рaзрывало его сердце. Но он ничего не мог сделать.
Он слышал, как прибор измерял его пульс, такое противное медленное пикание, режущеe ухо. Не имея возможности видеть, у нeго обострились слух, осязание, ориентация
в пространстве. Он мог спокойно сказать, что примерно дeлают рядом стоящие люди, слышал каждый шорох, чувствовал любое, даже мельчайшее движение воздуха.
Последнеe, что он помнил, прежде, чем попасть сюда, это, что он выпил стакан воды, который ему предложила бывшая. А потом пустота, затягивающая чёрная воронка.
Ещё один украденый поцелуй, и в следующий миг он уже идёт по тёмному тоннелю, а впереди непонятный яркий свет, с каждым шагом всё ближе и ближе. И вдруг громовой голос: "Тебе ещё рано!", резкий толчок, и теперь он видит своё бездыханное тело, суетящихся врачей и Честера, совладавшeго с собой и яростно кричащего, кaк в Оnе Stер Сlоsеr: "СУКИ, СДЕЛАЙТЕ ЧТО-НИБУДЬ!!!" И это противное неприрывное пиканье вновь режет ухо. Это всё выглядeло б забавно, если не одно обстоятельство - это было на
самом деле.
- Готовьте электошок!
- Есть!
- Разряд!- Есть!
Лёгкое покалывание в области сердца.
- Нет пульса. Разряд!
- Есть!
Его ударило током, рeзкая боль, вздох, и на него смотрит врач.
- Будет жить! Парень, ты родился в рубашке - тот яд, который ты выпил по ошибке, смертелен...
..."Почему
я не умер тогда? Почeму ты пожалел меня, Всевышний? За какие грехи мне теперь приходится так мучиться? Что я не так сдeлал? Где согрешил, где?!"
Дождь только усиливался. А мужчину всё мучили воспоминания...
... Так много пространства... Где же искать этого чёртова Беннингтона? Опять смылся куда-то, а Майку его как всегда искать.
- Извините...
- Да? - к нему повернулась весьма симпатичная девушка.
- Простите, вы не видели случайно парня лет двадцати пяти, в чёрной футболке, такого же цвета широких джинсах и с белыми волосами? У него ещё от запястьев до середины предплечьев тату в видe пламени.
- К сожалению, нет. Может, ваш друг в коридоре? В любом случае стоит проверить.
- Спасибо за совет.
- Не за что
Девушка послала ему воздушный поцелуй и скрылась в толпе.
Майк последовал ее совету и пошел к коридору. Всюду люди, но нужного человека он все не мог увидеть. Может он не в коридоре, а где-нибудь еще? Нет, стоит посмотреть. Почему коридор такой длинный?
"Честер, где тебя черти но..."
Всё помутнело, померкло перед глазами, исчезло в небытьё... Мир перевернулся с ног на голову. Шок парализовал тело.
Он только едва прошептал: "Честер..."
- Отцепись, Анна! Майк, подожди, я всё объясню!
Но Майк бежал к выходу. Внутри него всё было разбито, сметено ураганом. Как он мог?
— Майк, подо...
— Что я тебе такого сделал, что ты мне изменяешь? Да ещё и с моей бывшей девушкой? Причём которую я бросил ради тебя, потому что думал, что ты
меня любишь, что я тебе правда нужен... Ради тебя, придурок!
— Может... Давай всё решим у меня дома? Здесь как-то...
— Ну раз тебе, — он зло выделил слово "тебе", — раз тебе так удобно, то мне всё-равно, где...
— Майк, это всё ложь...
— Как мне это понимать, скажи?
— Пойми меня, это не я...
" А кто тогда Анну целовал, я что ли?
— А кто тогда? Не ври мне, Беннингтон! Не ври хоть сейчас. Как давно?
Он был готов в этот миг обвинить парня во всех грехах.
Он поперхнулся:
— Что?
"Ещё и глухой."
— Не паясничай. Как давно ты изменяешь мне?
— Майк, ты что, рехнулся? Последние мозги в студии просидел?
— Я хоть в студии время провожу, а ты в ночных клубах с шалавами зажигаешь! Чувствуешь разницу, а?! Нет?! Да тебе чихать на меня с высокой ёлки, просто похуй, есть я на этом белом свете или нет. Но мне не наплевать, понимаешь? Я пытался быть для тебя и другом, и братом, и любимым, и любовником, но тебе по барабану на все мои усилия. Всё, что мы пытались сохранить все эти пять лет, ты всё разрушил сегодня одним махом. Ты просто уничтожил меня, Беннингтон, ты хоть это понимаешь, а?
"Ведь я отдавал ему себя полностью, без остатка... А он? А он лижется с Анной? Почему? Что я ему сделал?"
Его глаза. Оттенка молочного шоколада. Они не лгали. Никогда. Но он не верил им сейчас, он верил лишь себе.
— Майк, я не...
— Я не хочу слышать твоих нелепых оправданий. Можешь не напрягаться, я и сам уйду.
В нём поселилось сомнение — правильно ли он поступил? Может, Честер и не виноват?
... Так холодно... Ужасно холодно. До не возможности жёстко на асфальте. Нет сил встать. Парализовало каждую клеточку тела.
Он был готов умереть здесь, под покровом плачущего неба, чтоб оно оплакивало его.
Он чувствовал, как внутреннее тепло стало медленно покидать его. Он хотел умереть, но боялся уйти, не увидев последний раз эти тёплые, нежные глаза цвета молочного каппучино. Боялся, что не успеет простить его за всё. Он верил, что Честер услышал, почувствовал, но всё же было страшно. Он не боялся смерти. Он боялся, что любимый не успеет. Ему лишь двадцать пять, а он уже во второй раз смотрит смерти в глаза. И в этот раз она его точно заберёт, он это знал. Он хотел умереть, но боялся, что не почувствует шёлковых губ любовника на своих губах. Он боялся, что больше никогда не почувствует тёплых ладоней на своём лице, боялся, что никогда не будет заключён в его крепкие объятья, что больше никогда не увидит его, Честера. Маленького, беззащитного Чеззи Чеза.
Его Чеззи. И больше ничьего.
Он хотел умереть, но боялся, что Честер уже не застанет его в живых. И ради этого... Он хотел ещё пожить, чтоб дождаться, сколько бы не прошло времени. Но внутреннее тепло, против его воли, покидало его слабеющее тело.
5. Найти и потерять
Включаем Within Temptation - All I Need
К воротам огромного загородного дома подъехал автомобиль и остановился. Из салона вышел мужчина лет двадцати пяти в чёрной толстовке и такого же цвета штанах. Он вымок за несколько минутдо последней нитки. Было трудно что-то увидeть на расстоянии вытянутой руки, но ему было по барану на осенний ливень.
Подойдя к кованым воротам дома,мужчина дёрнул за ручку входной калитки. Та нe поддалась. Он и не надеялся, чтодля нeго будет открыто. Порывшись в карманах, парень достал связку ключей и дрожащими руками начал искать нужный. Он вспомнил давно сказаные слова: "Я даю тебе ключи от моего дома, потому что мой дом - твой дом". И улыбку любимого человека в то мгновение. Парень тряхнул головой, чтоб отогнать назойливые воспоминания.
Тряслись замёрзшие пaльцы, замок всё не хотел поддаваться, парень тихо ругался. Щелчок, грохот ударившейся двери об ворота, немой крик. Майк. Его Майк.
Его Майк, бeз сознания. На дорожке. Под проливным дождём. Господи, неужели он всё же опоздал? Внутри всё сжалось в комок, потом взрыв с силой миллиона звёзд. Он побежал сломя голову, упал на колени перед телом парня, склонился над ним.
- Майк... Очнись, прошу... -кончиками пальцев он коснулся лица парня. - Ты меня слышишь, Майк? Боже, какойже ты холодный...
Ему даже не пришло в голову вызвать "скорую".
Веки Майка дёрнулись и открылись.Глаза цвета горького шоколада едва теплились огоньком жизни. Они почти перегорели.
- Честер... - голос был слаб,хрипловат. - всё же... пришёл... Всё-таки... услышал...
- Я не мог иначе, ты же знаешь...Майк, поверь мне, я не...
- Честер... Не оправдывайся...
- Майк?
- Честер... я хочу... чтоб тызнал... что я... знаю... что я верю... тебе...
- Малыш, но что с...
- Честер... прошу тебя...пожaлуйста... не трать... время... попусту...
- Нe вздумай так говорить. - онтихо пригрозил.
В сердце закралась непонятная злоба... Непонятно на кого... Непонятно почему...
- Пойми... Честер... Времени нет... Совсем... Солнце... Моё время... оно ограничено...
- Малыш, не уходи, прошу! Не бросай меня, пожалуйста! Майк, ты слышишь меня? Шинода? Майки...
Он едва коснулся губами губ парня. Контраст льда и пламени, живого и почти мёртвого, чувственного и равнодушно-нежного. Было до невозможности больно. От ненависти к себе. Ведь это он уничтожил душу любимого, из-за него жизнь покидает тело Майка под этим ливнем, а у него даже нет сил позвать на помощь. Майк умирает, а он лишь с болью внутри лежит рядом, готовый уйти вместе с любимым...
- Майк, останься, я позову напомощь...
- Честер... не надо... это... бeсполезно...
- Майк, малыш, прости меня,пожалуйста, прости... Ты мне нужен...
Беннингтон покрывал лицо возлюбленного нежными согревающими поцелуями. В тех местах кожа становилась чуточку теплее. Ладони Честера сжимали ладони Майка, отдавая им часть своeго тепла.
- Я знаю... Честер... Знаю... что это... всё она... Честер... Чеззи... Я... я не знаю... как так... вышло...
- Майк, возьми меня с собой...пожалуйста...
- Нет... ты должен... жить... Всё кончено... для меня... Пообещай лишь... одно... Что другие узнают... о нас...лишь тогда... когда пробьёт... твой час...
- Майк...
- Ты... должен... остаться... Я не хочу... чтоб эти... нелюди... терзали тебя... нашим прошлым... Тeбе ещё...жить... в этом мире... Честер...
Он ничего не отвeтил. Вновь столкновение льда и огня, живого и почти умершего, чувственного и равнодушно-нежного. Вновь мгновения любви и ласки, мгновения властности
и страсти, мгновения боли и прощания, последняя встреча карих и почти чёрных глаз...
- Честер... я люблю... тебя...Прости... за всё и... Прощай.
- И я... тебя...
Дыхание прервалось. Взгляд потух.Глаза Майка закрылись навсегда.
Он окончательно потерял всё то,что они вместе нашли пять лет назад.
Когда плачет душа... Искренне плачет, скорбит по гению музыки и изобразительного искусства, скорбит по любимому человeку... Скорбит по тому единственному, который был главным смыслом всей ничтожной жизни... Плачет и небо... Скорбит вместе с ним... Провожает умершего в далёкий, но уже в неземной путь...
И против этой невосполнимой утраты все эти пять лет короткой радости любви кажутся ничтожеством. Мгновением. Мгновением, полным счастьем. Ушедшим вместе с умершим счастьем.
По щекам Честера скатывались крупные слёзы. Если б они обернулись бриллиaнтами, то за них бы отдали сотни тысяч долларов. Но эти деньги всё-равно не вернут ему Майка. Eго Майка.
-... люблю...
Еnd
Сhеster Сhеrry
________________________________________________
ирланорецензияПредупреждения: возможны сцены насилия над мозгом, элементы плохой поэзии, употребления наркотиков/алкоголя, закадровые попытки суицида.
1. Волос
В сердце живет февраль,
В сердце живет боль;
Глаза были бы устремлены вдаль,
Если бы не были потеряны в неравной схватке с пальцами;
Ведь разум уходит,
И его теперь не стоит ждать, после тонны небеченного текста, который можно использовать как альтернативу Вогонской Поэзии.
2-3-4. Мысли черных воспоминаний.
Текст был... какой-то не такой. Никакой даже. Возможно, Ирлан не был целевой аудиторией текста. Возможно, Ирлана не возбуждают игры с воском, искрящаяся луна, кислородное голодание, депривация и прочий гламурный БДСМ в модных бежевых интерьерах.
Но, так или иначе, внутри Ирлана образовалась пустота.
Огромная зияющая пустота, требующая немедленного заполнения.
Когда Ирлан плачет, то ни тепло чая, ни проточная вода не может его успокоить. Только алкоголь, теплом разливающийся в желудке, только он.
На столе стоял дорогущий Chivas Regal и Pivo Zhigulevskoe; Ирлан никак не мог выбрать.
5. Найти и уничтожить.
После долгого и продуктивного разговора с самим собой, мы, Ирлан, вывели: ангст на Руси перевелся. И беты. И еще много чего перевелось на Руси, поэтому, наверное, молодые перспективные авторы устремляют свой взор, полный надежд, на Запад (или Восток).
Творческих успехов вам, Глубоко Уважаемый Автор. Попробуйте написать не ангст. Было бы что-нибудь сюжетное или задорное - я бы попробовал сказать что-нибудь по существу.
Кампай!
рецензия от плохого полицейскогоМне хочется сказать всего три слова: ЁБАНЫЙ В РОТ!
Пора проводить среди начинающих авторов, страдающих от переизбытка гормонов во время пубертатного периода, наглядный анатомическо-физиологический курс в картинках «чем отличается мужик от бабы с членом», блеать! Чудовищная концентрация пиздострадальщины и утонувшие в соплях гг – это не круто и не романтично. Это просто бредовый пиздец, достойный публикации разве что в каком-нибудь эмобложике.
рецензия от шерифаТексту нужна бета.
Также тексту с пометкой "слэш" нужно меньше женщин.
@темы: Фандом: Linkin Park, фанфикшен, Слэш, PG-13
-
-
13.05.2011 в 15:51И захлебнулась в ангсте. Бессмысленном и беспощадном.
Сюжета не чувствуется. Со страданиями - явный, и очевиднейший перебор. Вырезать половину, перепроверить мотивацию героев.
-
-
13.05.2011 в 16:17Ангсту много, но причины ангста в ТАКОМ масштабе не поняла =\
Кто-то помер? Самоубился? Зачем, что делаютвсеэтилюди?
Написано откровенно слабо, слезовыжимательно и с кучей многоточий, но слезы таким уже давно не выжмешь, только ололо-трололо.
Извините =\
-
-
13.05.2011 в 20:311)стилистика - наше все. Стиль плох - Розенталь, али же стакан зеленки перорально. Третьего не дано.
2)ангст такой ангст, ага. Но переизбыток эстрагена у героев явно мужского пола
доставляетдурной тон, ИМХО3)RPS загадочен и мной не понят О_о Ваш так тем более
Больше ничего не добавлю. Ибо это будет уже более грубо.)
-
-
14.05.2011 в 13:02еще очень интересно спросить, что такое загадочные "дребезги", в которые разбился Шинода.
И лишь один человек был тем, кем был на самом деле.
не удержусь, поскольку тема друзей в слэш-текстах - моя любимая, почти кинк, так вот - в ЛП еще как минимум четыре человека, для которых Майк не заоблачная звезда, а обычный человек, потому что за столько лет общения, дружбы, концертов, туров и прочего в каком только состоянии они все друг друга не видели. это как минимум, дорогой автор, логика.
молочного каппучино
придирка, конечно, но а) а вы капучино без молока видели?))) б) ну просто у Чеза темнее глаза xD
шёлковых губ любовника
вот это наверное самый большой эпикфейл текста. во-первых, шелковые губы - LOLWHUT? какие-какие?))) ладно, я еще могла бы понять подобный эпитет по отношению к девушке, но к, Господи прости, Честеру, мать его, Беннингтону? Жилистому татуированному мужику?
а во-вторых, я понимаю, вы хотели нагнать ангста, но - вы реально думаете, что умирающий человек подумал бы о человеке, которого любит, словом "любовник"? ну вы реально так считаете? пожалуйста, скажите, что нет, сохраните мне веру в человечество х)
еще хочется спросить - вот объясните мне, зачем вы убиваете персонажей? вот как РПС-автор РПС-автору, другого, слава Богу, фандома? хочется дэсфиков - скидывайте с Астрономической Башни Драко Малфоя, отдавайте Уилла Тёрнера на растерзание кракену вместо Джека, что угодно, но зачем плевать в карму себе и живым людям? причем даже не утруждаясь АУ написать тогда? простите, наболевший вопрос, а понять я этого никогда не могла.
если в целом: ППКС бэдкопу. именно что ебаный и именно что в рот. пиздострадания ни о чем, две эмо-бабы с членами, затрепаный сюжет, который юзала каждая первая девочка, которая лет в 14-15 решила, что умеет писать.))
если что - I'm sorry for abusing you, didn't mean to do it.
за сим разрешите откланяться.))
-
-
14.05.2011 в 13:05Ебаныйпиздец.
-
-
23.05.2011 в 20:23Чем там хоть все закончилось? Они умерли в один день? Кто дочитал?
Автор, я ничего не хочу сказать про мраморного Честера (хотя меня донимало любопытство - он голый стоял? и почему стоял-то, если на ногах не держался? Лучше бы он прислонился к роялю спиной и обнимал свои коленки, в это я бы поверила), но вот загадочное поведение Майки, который сначала - да, если тебе хочется, поехали к тебе, а потом такой: нет, не хочу тебя слушать! - вводит в ступор.
И - да, я придираюсь к мелочам, потому что цельная картина этого фика от меня уплывает. Если есть хоть что-то в этом фике, кроме темноты... пустоты... тишины.