Название: Мелодия ржавых цепей
Автор: +Jenny+
Фандом: ориджинал
Жанр: НФ
Рейтинг:
Саммари: В тридцать седьмом орбитальном баре внешнего кольца было шумно и дымно.
текст
В тридцать седьмом орбитальном баре внешнего кольца было шумно и дымно, пахло энергетическими смесями, металлом и табаком, раздавались голоса на разных языках Обозначенной Вселенной, но больше – на общем межгалактическом и общем, органично дополненном нецензурщиной из всех уголков вышеупомянутой Вселенной. Я цедил через трубочку пряный коктейль, отчетливо отдающий спиртом, и лениво смотрел на большое табло над стойкой, где фиксировалось время прилетов и отправлений всех кораблей внешнего кольца орбиты. Всего вокруг искусственно созданного астероида было четыре кольца, все они считались кольцами орбиты и назывались внешним, полу-внешним, полу-внутренним и внутренним. Самыми престижными, разумеется, были полу-внутреннее и внутреннее кольцо, в то время как на внешних в большинстве своем останавливались такие отбросы общества, как я, например.
Вообще-то я не один, в моем распоряжении имеется команда из четырех человек, гордо именуемая Пятерка (это со мной, разумеется), и захудалый кораблик, оснащенный новейшими системами и на сегодняшний день тщательно спрятанный. Ну и как вы думаете, чем зарабатывает на жизнь такой во всех отношениях замечательный молодой человек, как я? Если вам кажется, что я белый и пушистый - вы глубоко ошибаетесь. Пятерка зарабатывает на кусок хлеба с фирменным имперским маслом тем, что ворует и перепродает все, что плохо лежит. Преимущественно – корабли. Таких как мы на общем межгалактическом называют белками. Почему – я и сам не знаю.
Я лениво обвел взглядом заполненный зал. Где-то там бродила Анжела, кудрявая брюнетка с изумительными глазами – механик Пятерки. Единственная женщина в команде. Когда-то она собрала наш первый корабль практически с нуля, черт знает как протащив со склада новейшую электронику и вмонтировав ее в простенький, самый дешевый корпус истребителя. Кажется, именно тогда я вычеркнул из головы пункт, что в моей команде должны быть только мужчины. Хотя преимущество сильного пола над слабым в моей команде все-таки присутствует.
Трое отсутствовавших членов Пятерки появились в тридцать седьмом орбитальном баре спустя полтора часа, за которые я успел основательно надраться и почти выучить расписание прилетов. Высокий вечно летающий в облаках Марк, лучше всех на свете умеющий выбирать курс, и пружинистый собранный второй пилот Джеки, выглядящий неожиданно интеллигентно из-за очков, которые он не снимал даже на ночь. Оба парня были одеты в форму Пятой Торговой Гильдии, этакий элемент маскировки. На фоне постоянно изменяющегося положения вещей мало кто помнил, что Торговых Гильдий всего четыре. Последним, довеском к нашей сформированной команде профессионалов, был Гарди.
Когда-то Гарди был принцем захудалой планетарной империи на самом краю Обозначенной Вселенной. Кроме Гарди у правителя империи было еще несколько сыновей, и, разумеется, маленькой империи на всех не хватало. Поэтому в один прекрасный для всех нас день принц сел в звездолет, достаточно грамотно настроил временной переход и рванул прочь из своей дыры. И все бы ничего, если бы выходя из перехода звездолетик Гарди не впечатался аккурат в бок нашего тогдашнего лайнера. На драгоценности, в количествах вывезенные принцем из родной империи, мы починили лайнер и еще несколько месяцев жили припеваючи, а сам Гарди за такую щедрость был принят на борт и стал полноправным членом Пятерки.
Гарди поправил воротник шелковой алой рубашки, уселся напротив меня и намотал на палец крест на длинной цепочке, который носил на шее. Его серые глаза с туманящей поволокой уставились на меня.
- Я видел корабль своей мечты, - проговорил принц певучим голосом. – Я хочу его украсть.
- Ты хотел сказать: «Я хочу, чтобы вы его украли», - усмехнулся Джеки, садясь рядом и отбирая у меня стакан с остатками коктейля.
Марк уселся по другую сторону, и непонятно откуда появившаяся Анжела тут же забралась к нему на колени, выложив на стол здоровенный гаечный ключ. Где она его прячет – ума не приложу.
- Грузовой высокоскоростной межгалактический крузер, - мечтательно протянул Гарди, поигрывая крестом. – Со светоотражателем. Ты представляешь, Рик, зеркало восемь метров в высоту.
- Да уж как же восемь, - буркнул Джеки. – Пять не больше.
- Можно же измерить…, - неуверенно проговорил Марк.
- Измерим, - кивнул Гарди, - когда корабль будет нашим – все измерим. И потрогаем…
- Что с грузом? – поинтересовался я.
Парни потупились.
- Пока не знаем, - честно признался Джеки. – Корабль принадлежит Имперской Разведовательной Полиции. По крайней мере, охраняет его именно она.
- Прямо охраняет? – я прищурился.
- Они там маршируют на одиннадцатом посадочном поле, - закатил глаза Гарди. – Вокруг моего корабля. Юноши в серебристой форме.
Я напрягся и уже открыл, было, рот, но меня опередил Джеки, избавив от необходимости задавать вопросы.
- Да, твой драгоценный Лорэнс тоже там. Можешь пойти полюбоваться.
Я поднялся, вытряхнул из пачки сигарету, умышленно медленно закурил.
- Ребят… а почему Имперская Разведовательная Полиция высадилась во внешнем орбитальном кольце?
- Думаешь, мы можем попасть с этим кораблем? – спросил Марк.
- Уверен.
- Но ты же украдешь для меня корабль моей мечты? - Гарди поднял на меня сказочные глаза.
- Украду, - залихватски улыбнулся я.
- Чтобы насолить Лорэнсу? - весело прищурилась Анжела.
- Именно, - я шутливо отдал честь, чуть не подпалив волосы зажатой между пальцами сигаретой.
- Удачи нам, - Джеки поднял вверх руку. Мы столкнулись кулаками, и я отправился «солить Лорэнсу».
Наша эпопея (иначе не назвать) с Лорэнсом началась четыре года назад, когда меня поймали на краже какого-то захудалого звездолета, и чуть было не казнили, чтобы другим белкам было не повадно. Тогда я выглядел очень юным, очень несчастным и нес какую-то слабо продуманную ахинею про то, что «мне нечем кормить семью из десяти человек». Имперская Разведовательная Полиция, судья и несколько допросителей смеялись и уже готовы были меня отпустить. Не смеялся только один человек – юноша немногим старше меня с серебристо-белыми волосами в форме младшего офицера Имперской Разведовательной Полиции. Через четыре года Лорэнс стал старшим офицером, а я собрал Пятерку. Но тогда именно из-за Лорэнса я чуть было не узнал, каково сидеть на электрическом стуле - в Обозначенной Вселенной тяготели к старинным методам казни.
Освободился я тогда по случайности – зажал Лорэнса в углу, и вместо того, чтобы впечатать кулак в обтянутый серебристой формой живот, впечатал поцелуй в брезгливо искривленные губы. На следующее судебное заседание Лорэнс не пришел, и меня благополучно отпустили.
А потом началась эпопея. Эпопея называлась «больничные палаты», «каюты», «комнаты в дешевых отелях», «подсобки», «склады» и еще такие места, какие язык не поворачивается обозначить. В общественных местах, где мы иногда сталкивались, Лорэнс делал вид, что мы незнакомы. Потом приходил, вжимал меня спиной в койку, наваливался сверху, и мне вскоре нечем становилось дышать и решительно незачем думать. Уходил он не прощаясь. Думаю, первые пару лет он даже не знал, как меня зовут.
Моим исключительным хобби было делать вид, что мы с ним друзья не разлей вода. Особенно хорошо это смотрелось, когда Лорэнс был в компании подчиненных. Вот как сейчас.
Юноши в серебристой форме Имперской Разведовательной Полиции сделали резкий поворот, перехватили лазерные самострелы и вытянулись по струнке. Лорэнс прошел мимо них, иногда поправляя дуло самострелов так, чтобы они смотрели вниз, в землю.
- Свободны, - глухо проговорил старший офицер, отбрасывая серебристо-серые волосы на спину и разворачиваясь – меня он всегда ощущал каким-то десятым чувством.
- Привет, Лорри, - я помахал рукой.
Лорэнс прищурился, подошел ко мне, печатая шаг.
- Что ты здесь делаешь?
- Это ты что здесь делаешь? – прищурился я, растрепав волосы. – Это внешнее орбитальное кольцо, как раз для таких белок, как я.
- Для таких шавок, как ты, - сквозь зубы прошипел Лорэнс, сомкнув губы в тонкую полоску.
- Твой кораблик? – я махнул рукой в сторону возвышающегося на краю одиннадцатого посадочного поля крузера.
Лорэнс сощурил небесно-синие глаза.
- Крузер принадлежит Первой Империи.
- Не волнуйся, - ухмыльнулся я, - ты интересуешь меня гораздо больше летающих посудин Империи.
От поцелуя Лорэнс отвернулся, уперся ладонью мне в грудь.
- Где на этот раз? – осклабился я.
- Основная внешняя гостиница, - он убрал руку, брезгливо отряхнул ладонь.
Я шутливо отдал честь, развернулся на каблуках и двинулся прочь с одиннадцатого посадочного поля.
Не люблю признаваться в чем-то. Даже себе не люблю признаваться, не то, что другим. И, уж тем более, меньше всего мне хочется признаваться Лорэнсу в том, что за те четыре года, что длится наша «эпопея», меня интересует не только секс. Даже меньше всего секс. Я падаю в этого человека, как муха в паутину, запутываюсь, бьюсь и не могу вырваться. Несколько раз я пытался исчезнуть, порвать тонкие липкие нити, намертво привязавшие меня к старшему офицеру Имперской Разведовательной Полиции. Я улетал на самый край Обозначенной Вселенной, шнырял по окраинам и возвращался все равно. Возвращался, потому что не мог без его прищуренных синих глаз, без его раздраженно искривленных губ и почти болезненных прикосновений. Не мог без него. Как же я себя за это ненавидел.
- Готовим операцию, - я бросил на стол зажигалку, привлекая внимание собравшейся за столом Пятерки. – Сегодня ночью мы воруем твой корабль, Гарди.
- Правда? – глаза принца загорелись.
- Точнее, вы воруете, - уточнил я. – А я отвлекаю стража порядка.
Марк и Анжела синхронно покраснели, Джеки понимающе ухмыльнулся, Гарди же, вдохновленный идеей получить вожделенный корабль, совершенно проигнорировал мое заявление.
- Ребятки, - я сел, сложил руки на стол, как делал всегда, когда думал, что говорю что-то значимое и важное, - это дело мы должны провернуть очень быстро и очень чисто. Я уйду в четырнадцать по Межгалактическому. В шестнадцать корабль должен вам подчиниться. В шестнадцать с четвертью я появлюсь, и мы тут же рванем во временной переход. Все ясно?
- Охрана? – поинтересовалась Анжела, поигрывая гаечным ключом.
- Лорэнс никого не оставил, так что, вероятно, ее не будет. Но на всякий случай – возьмите, - я ссыпал на стол пули-ампулы со снотворным и поднялся. – Готовьтесь, ребятки.
- И ты готовься, - ухмыльнулся Джеки. – Впереди тяжелая ночь.
- И не говори.
Лорэнс кричал, покрывал поцелуями-укусами мои плечи и двигался резко, жестко и совершенно одержимо. Худощавый, жилистый, он сам собой отождествлял боль. Ни одно его прикосновение не было нежным или приятным, только жесткость на грани жестокости. У него была светлая кожа с просвечивающими синими венами и выступающими косточками и удивительно мягкие волосы. Я любил путаться в них пальцами так же сильно, как Лорэнс это ненавидел. Иногда он отвлекался, чтобы сделать глоток дешевого крепкого поила, или просто замирал, издеваясь, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы не просить его продолжить. У него были тонкие очень холодные губы со вкусом меди. Его кожа пахла пылью, полицейской формой, озоном и ромашками. Только позже я догадался, что озоном и ромашками пахнут его духи.
Он часто терял сознание, полностью вымотавшись. Мне никогда не хватало смелости (или желания) уйти, оставив его одного. Я рассматривал его тело, выискивая тонкие полоски шрамов, водил пальцами по проступающим под кожей венкам и целовал его уши, окольцованные серебром сережек с гербом Вселенной – этакой присягой на верность.
Сегодня мне было не до романтики. Я отбросил бессознательно осевшего Лорэнса спиной на кровать, прислушался к его ровному дыханию и удовлетворенно кивнул. Тонкие часы на его руке, которые он не снимал никогда, показывали ровно шестнадцать, и мигающие цифры подгоняли. Я поцеловал бесчувственного мужчину в уголок рта, скатился с кровати и, быстро одевшись, рванул на одиннадцатое посадочное поле.
Люк крузера отъехал в сторону, появившаяся в светящемся проеме Анжела поймала меня за шкирку и втолкнула внутрь.
- Минутная готовность! – крикнула она.
- Есть минутная готовность, - откликнулся Джеки, - все готовы?
- Анжела, Рик, пристегнитесь! – это Марк. – Во время перехода вас размажет по стенкам.
- Начинаю отсчет. Десять. Девять. Восемь…
Пока Джеки считал, мы лихорадочно пристегивались. О том, чтобы занять свое место первого пилота я даже не мечтал – корабль я не знал, поэтому предоставил Джеки возможность проявить себя. Когда-то Джеки был пилотом Первой Имперской Армии, поэтому в нем я не сомневался никогда.
- Четыре. Три. Два. Один. Поехали!
На голову упала тяжесть временного перехода, в глазах потемнело и вокруг одуряющее запахло чем-то горько-приторным. Мы были вне пространства, вне времен и вне материи. Я ненавидел эти переходы больше всего на свете.
- Мой кораблик. Мой-мой-мой, - Гарди прыгал по рубке, радуясь, как ребенок. – Можно, он побудет моим еще немного? Ну совсем чуть-чуть?
Я критично взглянул в его умоляющие глаза и махнул рукой.
- Валяй, пусть побудет.
Ребята отлично подготовились, основательно запасшись едой и спиртным - все мы прекрасно понимали, что такой дорогой корабль будут искать. Джеки перебросил нас на самый край Обозначенной Вселенной, но я все равно не думал, что у нас будет больше пары месяцев. При должном старании Имперская Разведовательная Полиция могла прошерстить всю Обозначенную Вселенную меньше, чем за полгода. А грузовой крузер со светоотражателем – слишком заметная игрушка.
Анжела бросила мне на колени банку какой-то алкогольной смеси.
- За удачу.
- За удачу, - усмехнулся я, вставляя трубочку и делая несколько глотков. У смеси был вкус ромашек и озона.
Не смотря на свои поистине фантастические размеры, корабль был пустым. То есть совершенно пустым. Единственным грузом можно было считать толстенные металлические цепи, в беспорядке разбросанные тут и там. Мы сталкивали их в одну кучу, а потом снова натыкались на них, как будто цепи сами расползались по кораблю. Впрочем, мы не предавали этому особого значения. Как оказалось – зря.
Первой пропала Анжела. Она активнее всех изучала корабль, пробираясь в самые потаенные его уголки. Дух открытий не давал нашему механику спать спокойно, когда вокруг столько неизученных механизмов, схем соединения и тому подобного. На четвертый день она не вернулась к обеду, а потом не появилась и к ужину.
- Может быть, она где-нибудь там уснула? – предположил Гарди.
- Анжела не спит за работой, - покачал головой Марк. – Но она самая пунктуальная из нас, она ни за что не пропустила бы ужин.
- Придется ее искать, - вздохнул я, настраивая на корабле свет, который автоматически потухал в двенадцать по межгалактическому.
Мы бродили по кораблю несколько часов, заглядывая во все уголки, которые могли заинтересовать Анжелу, и даже в те, которые заинтересовать не могли. Механика нигде не было, как будто она просто исчезла, растворилась в пространстве. Поиски продолжались еще несколько дней, все так же – безрезультатно. Если не считать гаечного ключа, который нашел Джеки, мы не нашли ничего. На гаечном ключе были инициалы Анжелы, свидетельствующие о том, что ключ принадлежит ей. Но самой Анжелы нигде не было.
Наверное, именно тогда крузер начал внушать нам страх.
Через неделю пропал Гарди. Просто не появился к завтраку. Мы рыскали по кораблю до вечера, но так ничего и не нашли. Никаких следов, если не считать креста на длинной цепочке.
- Надо высадиться. Надо бросить эту дрянь и валить отсюда, пока целы, - злился Марк.
- Куда мы можем высадиться? – я почти кричал, потому что это создавало хоть какую-то иллюзию того, что я все еще хозяин положения. – В лапы Имперской Разведовательной Полиции?
- Можно взять мини-ладью.
- На этом корабле нет мини-ладьи. Ни одной, - пожал плечами Джеки.
- Давайте посадим корабль где угодно и купим ладью? – предложил Марк. – У нас же два пилота. Мы вполне сможем посадить его незаметно.
Я согласно кивнул.
На следующий день у нас остался один пилот.
Очки Джеки валялись у самого порога рубки, самого же Джеки нигде не было. Мы с Марком не стали долго искать – боялись расходиться, да и просто боялись.
Мы сидели в рубке, придвинув диван к противоположной от входа стенке, пили дурманящие сознание алкогольные коктейли и подолгу разговаривали. Не помню, чтобы раньше я так долго говорил с кем-нибудь.
- Кем ты был до того, как стал белкой? – спросил Марк.
- Никем. Беженцем из Семнадцатой Крайней Колонии. Я там родился. А ты?
- Преподавателем в Первом Университете Первой Империи.
- Серьезно?
- Вполне.
- И чем же доля белки лучше доли преподавателя?
Марк откинул голову на спинку дивана, потряс остатки коктейля в банке.
- Ничем. И всем одновременно. Жизнь преподавателя – это серость. Одна сплошная серость. А жизнь белки… это как паутина – ты делаешь шаг, прилипаешь и уже не можешь вырваться. Потому что с каждой новой аферой, с каждой новой кражей адреналина все больше, запутываешься все сильнее. И в какой-то момент понимаешь, что паук уже близко. И что это не имеет никакого значения.
- Что ты преподавал в Университете? – усмехнулся я.
- Философию.
Марк одним глотком опорожнил банку и оглянулся, в поискал других.
- Закончилось, - вздохнул Марк. – В кухне же что-то осталось? Я схожу.
Он поднялся, направившись к выходу.
И вот тут я их увидел. Цепи. Или что-то, имеющее форму цепей. Они медленно, почти вальяжно вползли в комнату и остановились на пороге, потянулись к замершему Марку. А потом резко опутали его ноги, рванули, заставив упасть на спину, и потянули прочь. Я увидел, как плавятся его брюки под звеньями цепей, но шок крепко привязал меня к месту. Цепи медленно выползли прочь из комнаты, потянув Марка за собой. Я рванулся за ними спустя доли секунды, но не нашел даже следов. От Марка не осталось ничего.
У меня оставался только один шанс – посадить корабль куда угодно и бежать. Тоже куда угодно, хоть в лапы Имперской Разведовательной Полиции, только как можно дальше от этого проклятого места. Мой единственный шанс был обречен на провал. «Цепи» не собирались отпускать так легко попавшую к ним добычу – ни один из пяти двигателей крузера не был исправен.
Я собрал все оружие, которое принесла на крузер Пятерка. Сложил в рубке и уселся в центре. Я не думал, что это действительно мне поможет, но сидеть сложа руки было выше моих сил. Когда первые «цепи» вползли в комнату, я не глядя поднял пистолет-пулемет и выстрелил. Пули отскакивали от «цепей», как будто тех укрывало поле. Но я все равно всадил всю обойму. И всю обойму следующего пистолета. И следующего… А потом цепи подползли совсем близко, железные звенья захлестнули лодыжку. Я почувствовал оглушающуюся боль, огнем поднимающуюся по ноге, дальше последовал сильный рывок и блаженная темнота.
***
Старший офицер Имперской Разведовательной Полиции Лорэнс нашел украденный белками грузовой высокоскоростной межгалактический крузер спустя двадцать один день после исчезновения. И он же единственным вошел на борт, вооружившись только фотонным распылителем.
Корабль был пустым и пустынным. Лорэнса это не удивляло, а на то, что в груди что-то то замирает, то начинает биться чаще, старший офицер старался не обращать внимания. Широкий луч фотонного распылителя врезался в пол, как путеводная звезда, и цепи расползались от него, освобождая дорогу.
В одной из складских комнат Лорэнс обнаружил одного единственного человека, ради которого искал и нашел украденный крузер.
Рик, худой, осунувшийся, с серой кожей и черными синяками под глазами, висел на цепях в нескольких сантиметрах над полом. А цепи, медленно пульсируя, тянули из него кровь и жизнь.
- Рикки…, - Лорэнс почувствовал, как сорвался голос. Рванул фотонным распылителем по цепям, заставив отцепиться, ослабнуть, подхватил беличьего предводителя за талию, выпутывая из цепей. Под кожей Рика прощупывались ребра, рваная куртка сваливалась с худых плеч. Лорэнс опустился на колени, прижимая мужчину к себе, вколол в шею Рика комплекс из глюкозы, обезболивающего и нейролептиков.
- Ты…, - прошептал командир белок одними губами, - вернулся.
- Это Паутина, Рик, - зло сказал Лорэнс. – Сильнейший и страшнейший из всех стихийных монстров Вселенной. Он появляется ниоткуда и его почти невозможно уничтожить. Только распугать, - в доказательство своих слов он хлестнул лучом фотонного распылителя по приближающимся цепям, и они дернулись прочь. – Думаешь, мы этот крузер для красоты пригнали? Это зараженный корабль. На нем уже никогда нельзя будет летать. Паутина захватывает все живое, всю органику. Захватывает, удерживает, перерабатывает. Очень медленно. Как это было с тобой. Паутина – это не шутки, Рикки.
- Паутина…, - Рик с трудом сглотнул, раскрыл слезящиеся бесцветные глаза. – Ты – паутина, Лорри… я в тебе, как в паутине… запутался.
Лорэнс прижал к его губам трубочку с восстанавливающей жидкостью, не давая говорить.
- Ты знаешь, что воровство корабля, зараженного Паутиной, приравнивается к измене Вселенной? Тебя даже не будут судить, просто казнят. Когда мы вернемся, тебе вколют яд и ты умрешь. Медленно и мучительно. Вот такая казнь.
- Вытащи меня, - прохрипел Рик, приподнимаясь. – Вытащи меня, Лорэнс. Вытащишь?
Лорэнс посмотрел ему в лицо пронзительными небесно-синими глазами. Улыбнулся.
- Может быть.
рецензия от хорошего полицейского
Очень хороший рассказ! Интересный сюжет и неожиданная концовка порадовали, а также то, как автор связал Паутину и метафору "паутина". Изящно!
Ведь и правда, любовь часто похожа на паутину, в которых запутываешься незаметно для себя. Потом спросишь себя: "за что любишь?" Ответа и нет.
Красивый, текучий стиль, плавное и динамичное повествование. Герои интересные, мне понравился принц. Прекрасная НФ! Классический жанр, но при этом необычная трактовка монстра. Очень понравилось. Спасибо автору!
рецензия от плохого полицейского
Вот пусть романтичный гудкоп восторгается, а я залью свои пять ложек коричневого и липкого.
Во-первых, язык слишком сложный. Слишком много причастных, двойных прилагательных. Предложения длинные-длинные. На хуя?! Их с успехом можно разбить на более короткие, чтобы воспринималось легче. Стилистические огрехи не радуют. "Дуло самострелов", прекрасно. Вот зачем столько существительных? Что, нельзя поправить просто самострелы? Все это отравляет восприятие текста.
Во-вторых, герои - непонятные какие-то летуны космические, Вани-Прыгуны, епть. Зачем Анжеле гаечный ключ в нерабочее время? Что, повар тоже носит поварешку с собой все время? Как можно шипеть слово "ты", сжав губы в полоску? Я ваще. И так все время. Принц - фиялка, главный герой - придурок влюбленный, Лорэнс вообще сука картонная. Сознание теряет после траха, во пиздец-то. Ну чо, людей уже не осталось? Распидорасились, ебвашумать.
До фига подобной поебени и огрехов, что бесит. И заштампованное НФ уже до печенок ебет.
Да, и еще это: "не знаю, почему, но люблю". Сдается мне, подсознательно слэшеры не верят вообще, что мужик может любить мужика. Обоснуй такой же, как у жены алкоголика, которая мучительно ищет причину остаться, но не находит: "Ну не знайю я!" И отношение такое же. А что, просто любовь не катит? Секс?
рецензия от шерифа
Что касается жанра, то тексту можно аплодировать. Космоопера сама по себе - штамп, и внутри этого штампа автору удалось написать нетривиальный рассказ. Что хорошо.
Насчет стиля - это кому как нравится. Мое резюме, как шефа - конкретно в этом тексте автор расслабился. Язык надо бы почистить, порезать. Меньше описаний и больше глаголов действия. Перенасыщенность определениями. Сложно воспринимать, что к чему относится.
А в целом, любопытный текст.
Автор: +Jenny+
Фандом: ориджинал
Жанр: НФ
Рейтинг:
Саммари: В тридцать седьмом орбитальном баре внешнего кольца было шумно и дымно.
текст
_____________________________
В тридцать седьмом орбитальном баре внешнего кольца было шумно и дымно, пахло энергетическими смесями, металлом и табаком, раздавались голоса на разных языках Обозначенной Вселенной, но больше – на общем межгалактическом и общем, органично дополненном нецензурщиной из всех уголков вышеупомянутой Вселенной. Я цедил через трубочку пряный коктейль, отчетливо отдающий спиртом, и лениво смотрел на большое табло над стойкой, где фиксировалось время прилетов и отправлений всех кораблей внешнего кольца орбиты. Всего вокруг искусственно созданного астероида было четыре кольца, все они считались кольцами орбиты и назывались внешним, полу-внешним, полу-внутренним и внутренним. Самыми престижными, разумеется, были полу-внутреннее и внутреннее кольцо, в то время как на внешних в большинстве своем останавливались такие отбросы общества, как я, например.
Вообще-то я не один, в моем распоряжении имеется команда из четырех человек, гордо именуемая Пятерка (это со мной, разумеется), и захудалый кораблик, оснащенный новейшими системами и на сегодняшний день тщательно спрятанный. Ну и как вы думаете, чем зарабатывает на жизнь такой во всех отношениях замечательный молодой человек, как я? Если вам кажется, что я белый и пушистый - вы глубоко ошибаетесь. Пятерка зарабатывает на кусок хлеба с фирменным имперским маслом тем, что ворует и перепродает все, что плохо лежит. Преимущественно – корабли. Таких как мы на общем межгалактическом называют белками. Почему – я и сам не знаю.
Я лениво обвел взглядом заполненный зал. Где-то там бродила Анжела, кудрявая брюнетка с изумительными глазами – механик Пятерки. Единственная женщина в команде. Когда-то она собрала наш первый корабль практически с нуля, черт знает как протащив со склада новейшую электронику и вмонтировав ее в простенький, самый дешевый корпус истребителя. Кажется, именно тогда я вычеркнул из головы пункт, что в моей команде должны быть только мужчины. Хотя преимущество сильного пола над слабым в моей команде все-таки присутствует.
Трое отсутствовавших членов Пятерки появились в тридцать седьмом орбитальном баре спустя полтора часа, за которые я успел основательно надраться и почти выучить расписание прилетов. Высокий вечно летающий в облаках Марк, лучше всех на свете умеющий выбирать курс, и пружинистый собранный второй пилот Джеки, выглядящий неожиданно интеллигентно из-за очков, которые он не снимал даже на ночь. Оба парня были одеты в форму Пятой Торговой Гильдии, этакий элемент маскировки. На фоне постоянно изменяющегося положения вещей мало кто помнил, что Торговых Гильдий всего четыре. Последним, довеском к нашей сформированной команде профессионалов, был Гарди.
Когда-то Гарди был принцем захудалой планетарной империи на самом краю Обозначенной Вселенной. Кроме Гарди у правителя империи было еще несколько сыновей, и, разумеется, маленькой империи на всех не хватало. Поэтому в один прекрасный для всех нас день принц сел в звездолет, достаточно грамотно настроил временной переход и рванул прочь из своей дыры. И все бы ничего, если бы выходя из перехода звездолетик Гарди не впечатался аккурат в бок нашего тогдашнего лайнера. На драгоценности, в количествах вывезенные принцем из родной империи, мы починили лайнер и еще несколько месяцев жили припеваючи, а сам Гарди за такую щедрость был принят на борт и стал полноправным членом Пятерки.
Гарди поправил воротник шелковой алой рубашки, уселся напротив меня и намотал на палец крест на длинной цепочке, который носил на шее. Его серые глаза с туманящей поволокой уставились на меня.
- Я видел корабль своей мечты, - проговорил принц певучим голосом. – Я хочу его украсть.
- Ты хотел сказать: «Я хочу, чтобы вы его украли», - усмехнулся Джеки, садясь рядом и отбирая у меня стакан с остатками коктейля.
Марк уселся по другую сторону, и непонятно откуда появившаяся Анжела тут же забралась к нему на колени, выложив на стол здоровенный гаечный ключ. Где она его прячет – ума не приложу.
- Грузовой высокоскоростной межгалактический крузер, - мечтательно протянул Гарди, поигрывая крестом. – Со светоотражателем. Ты представляешь, Рик, зеркало восемь метров в высоту.
- Да уж как же восемь, - буркнул Джеки. – Пять не больше.
- Можно же измерить…, - неуверенно проговорил Марк.
- Измерим, - кивнул Гарди, - когда корабль будет нашим – все измерим. И потрогаем…
- Что с грузом? – поинтересовался я.
Парни потупились.
- Пока не знаем, - честно признался Джеки. – Корабль принадлежит Имперской Разведовательной Полиции. По крайней мере, охраняет его именно она.
- Прямо охраняет? – я прищурился.
- Они там маршируют на одиннадцатом посадочном поле, - закатил глаза Гарди. – Вокруг моего корабля. Юноши в серебристой форме.
Я напрягся и уже открыл, было, рот, но меня опередил Джеки, избавив от необходимости задавать вопросы.
- Да, твой драгоценный Лорэнс тоже там. Можешь пойти полюбоваться.
Я поднялся, вытряхнул из пачки сигарету, умышленно медленно закурил.
- Ребят… а почему Имперская Разведовательная Полиция высадилась во внешнем орбитальном кольце?
- Думаешь, мы можем попасть с этим кораблем? – спросил Марк.
- Уверен.
- Но ты же украдешь для меня корабль моей мечты? - Гарди поднял на меня сказочные глаза.
- Украду, - залихватски улыбнулся я.
- Чтобы насолить Лорэнсу? - весело прищурилась Анжела.
- Именно, - я шутливо отдал честь, чуть не подпалив волосы зажатой между пальцами сигаретой.
- Удачи нам, - Джеки поднял вверх руку. Мы столкнулись кулаками, и я отправился «солить Лорэнсу».
Наша эпопея (иначе не назвать) с Лорэнсом началась четыре года назад, когда меня поймали на краже какого-то захудалого звездолета, и чуть было не казнили, чтобы другим белкам было не повадно. Тогда я выглядел очень юным, очень несчастным и нес какую-то слабо продуманную ахинею про то, что «мне нечем кормить семью из десяти человек». Имперская Разведовательная Полиция, судья и несколько допросителей смеялись и уже готовы были меня отпустить. Не смеялся только один человек – юноша немногим старше меня с серебристо-белыми волосами в форме младшего офицера Имперской Разведовательной Полиции. Через четыре года Лорэнс стал старшим офицером, а я собрал Пятерку. Но тогда именно из-за Лорэнса я чуть было не узнал, каково сидеть на электрическом стуле - в Обозначенной Вселенной тяготели к старинным методам казни.
Освободился я тогда по случайности – зажал Лорэнса в углу, и вместо того, чтобы впечатать кулак в обтянутый серебристой формой живот, впечатал поцелуй в брезгливо искривленные губы. На следующее судебное заседание Лорэнс не пришел, и меня благополучно отпустили.
А потом началась эпопея. Эпопея называлась «больничные палаты», «каюты», «комнаты в дешевых отелях», «подсобки», «склады» и еще такие места, какие язык не поворачивается обозначить. В общественных местах, где мы иногда сталкивались, Лорэнс делал вид, что мы незнакомы. Потом приходил, вжимал меня спиной в койку, наваливался сверху, и мне вскоре нечем становилось дышать и решительно незачем думать. Уходил он не прощаясь. Думаю, первые пару лет он даже не знал, как меня зовут.
Моим исключительным хобби было делать вид, что мы с ним друзья не разлей вода. Особенно хорошо это смотрелось, когда Лорэнс был в компании подчиненных. Вот как сейчас.
Юноши в серебристой форме Имперской Разведовательной Полиции сделали резкий поворот, перехватили лазерные самострелы и вытянулись по струнке. Лорэнс прошел мимо них, иногда поправляя дуло самострелов так, чтобы они смотрели вниз, в землю.
- Свободны, - глухо проговорил старший офицер, отбрасывая серебристо-серые волосы на спину и разворачиваясь – меня он всегда ощущал каким-то десятым чувством.
- Привет, Лорри, - я помахал рукой.
Лорэнс прищурился, подошел ко мне, печатая шаг.
- Что ты здесь делаешь?
- Это ты что здесь делаешь? – прищурился я, растрепав волосы. – Это внешнее орбитальное кольцо, как раз для таких белок, как я.
- Для таких шавок, как ты, - сквозь зубы прошипел Лорэнс, сомкнув губы в тонкую полоску.
- Твой кораблик? – я махнул рукой в сторону возвышающегося на краю одиннадцатого посадочного поля крузера.
Лорэнс сощурил небесно-синие глаза.
- Крузер принадлежит Первой Империи.
- Не волнуйся, - ухмыльнулся я, - ты интересуешь меня гораздо больше летающих посудин Империи.
От поцелуя Лорэнс отвернулся, уперся ладонью мне в грудь.
- Где на этот раз? – осклабился я.
- Основная внешняя гостиница, - он убрал руку, брезгливо отряхнул ладонь.
Я шутливо отдал честь, развернулся на каблуках и двинулся прочь с одиннадцатого посадочного поля.
Не люблю признаваться в чем-то. Даже себе не люблю признаваться, не то, что другим. И, уж тем более, меньше всего мне хочется признаваться Лорэнсу в том, что за те четыре года, что длится наша «эпопея», меня интересует не только секс. Даже меньше всего секс. Я падаю в этого человека, как муха в паутину, запутываюсь, бьюсь и не могу вырваться. Несколько раз я пытался исчезнуть, порвать тонкие липкие нити, намертво привязавшие меня к старшему офицеру Имперской Разведовательной Полиции. Я улетал на самый край Обозначенной Вселенной, шнырял по окраинам и возвращался все равно. Возвращался, потому что не мог без его прищуренных синих глаз, без его раздраженно искривленных губ и почти болезненных прикосновений. Не мог без него. Как же я себя за это ненавидел.
- Готовим операцию, - я бросил на стол зажигалку, привлекая внимание собравшейся за столом Пятерки. – Сегодня ночью мы воруем твой корабль, Гарди.
- Правда? – глаза принца загорелись.
- Точнее, вы воруете, - уточнил я. – А я отвлекаю стража порядка.
Марк и Анжела синхронно покраснели, Джеки понимающе ухмыльнулся, Гарди же, вдохновленный идеей получить вожделенный корабль, совершенно проигнорировал мое заявление.
- Ребятки, - я сел, сложил руки на стол, как делал всегда, когда думал, что говорю что-то значимое и важное, - это дело мы должны провернуть очень быстро и очень чисто. Я уйду в четырнадцать по Межгалактическому. В шестнадцать корабль должен вам подчиниться. В шестнадцать с четвертью я появлюсь, и мы тут же рванем во временной переход. Все ясно?
- Охрана? – поинтересовалась Анжела, поигрывая гаечным ключом.
- Лорэнс никого не оставил, так что, вероятно, ее не будет. Но на всякий случай – возьмите, - я ссыпал на стол пули-ампулы со снотворным и поднялся. – Готовьтесь, ребятки.
- И ты готовься, - ухмыльнулся Джеки. – Впереди тяжелая ночь.
- И не говори.
Лорэнс кричал, покрывал поцелуями-укусами мои плечи и двигался резко, жестко и совершенно одержимо. Худощавый, жилистый, он сам собой отождествлял боль. Ни одно его прикосновение не было нежным или приятным, только жесткость на грани жестокости. У него была светлая кожа с просвечивающими синими венами и выступающими косточками и удивительно мягкие волосы. Я любил путаться в них пальцами так же сильно, как Лорэнс это ненавидел. Иногда он отвлекался, чтобы сделать глоток дешевого крепкого поила, или просто замирал, издеваясь, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы не просить его продолжить. У него были тонкие очень холодные губы со вкусом меди. Его кожа пахла пылью, полицейской формой, озоном и ромашками. Только позже я догадался, что озоном и ромашками пахнут его духи.
Он часто терял сознание, полностью вымотавшись. Мне никогда не хватало смелости (или желания) уйти, оставив его одного. Я рассматривал его тело, выискивая тонкие полоски шрамов, водил пальцами по проступающим под кожей венкам и целовал его уши, окольцованные серебром сережек с гербом Вселенной – этакой присягой на верность.
Сегодня мне было не до романтики. Я отбросил бессознательно осевшего Лорэнса спиной на кровать, прислушался к его ровному дыханию и удовлетворенно кивнул. Тонкие часы на его руке, которые он не снимал никогда, показывали ровно шестнадцать, и мигающие цифры подгоняли. Я поцеловал бесчувственного мужчину в уголок рта, скатился с кровати и, быстро одевшись, рванул на одиннадцатое посадочное поле.
Люк крузера отъехал в сторону, появившаяся в светящемся проеме Анжела поймала меня за шкирку и втолкнула внутрь.
- Минутная готовность! – крикнула она.
- Есть минутная готовность, - откликнулся Джеки, - все готовы?
- Анжела, Рик, пристегнитесь! – это Марк. – Во время перехода вас размажет по стенкам.
- Начинаю отсчет. Десять. Девять. Восемь…
Пока Джеки считал, мы лихорадочно пристегивались. О том, чтобы занять свое место первого пилота я даже не мечтал – корабль я не знал, поэтому предоставил Джеки возможность проявить себя. Когда-то Джеки был пилотом Первой Имперской Армии, поэтому в нем я не сомневался никогда.
- Четыре. Три. Два. Один. Поехали!
На голову упала тяжесть временного перехода, в глазах потемнело и вокруг одуряющее запахло чем-то горько-приторным. Мы были вне пространства, вне времен и вне материи. Я ненавидел эти переходы больше всего на свете.
- Мой кораблик. Мой-мой-мой, - Гарди прыгал по рубке, радуясь, как ребенок. – Можно, он побудет моим еще немного? Ну совсем чуть-чуть?
Я критично взглянул в его умоляющие глаза и махнул рукой.
- Валяй, пусть побудет.
Ребята отлично подготовились, основательно запасшись едой и спиртным - все мы прекрасно понимали, что такой дорогой корабль будут искать. Джеки перебросил нас на самый край Обозначенной Вселенной, но я все равно не думал, что у нас будет больше пары месяцев. При должном старании Имперская Разведовательная Полиция могла прошерстить всю Обозначенную Вселенную меньше, чем за полгода. А грузовой крузер со светоотражателем – слишком заметная игрушка.
Анжела бросила мне на колени банку какой-то алкогольной смеси.
- За удачу.
- За удачу, - усмехнулся я, вставляя трубочку и делая несколько глотков. У смеси был вкус ромашек и озона.
Не смотря на свои поистине фантастические размеры, корабль был пустым. То есть совершенно пустым. Единственным грузом можно было считать толстенные металлические цепи, в беспорядке разбросанные тут и там. Мы сталкивали их в одну кучу, а потом снова натыкались на них, как будто цепи сами расползались по кораблю. Впрочем, мы не предавали этому особого значения. Как оказалось – зря.
Первой пропала Анжела. Она активнее всех изучала корабль, пробираясь в самые потаенные его уголки. Дух открытий не давал нашему механику спать спокойно, когда вокруг столько неизученных механизмов, схем соединения и тому подобного. На четвертый день она не вернулась к обеду, а потом не появилась и к ужину.
- Может быть, она где-нибудь там уснула? – предположил Гарди.
- Анжела не спит за работой, - покачал головой Марк. – Но она самая пунктуальная из нас, она ни за что не пропустила бы ужин.
- Придется ее искать, - вздохнул я, настраивая на корабле свет, который автоматически потухал в двенадцать по межгалактическому.
Мы бродили по кораблю несколько часов, заглядывая во все уголки, которые могли заинтересовать Анжелу, и даже в те, которые заинтересовать не могли. Механика нигде не было, как будто она просто исчезла, растворилась в пространстве. Поиски продолжались еще несколько дней, все так же – безрезультатно. Если не считать гаечного ключа, который нашел Джеки, мы не нашли ничего. На гаечном ключе были инициалы Анжелы, свидетельствующие о том, что ключ принадлежит ей. Но самой Анжелы нигде не было.
Наверное, именно тогда крузер начал внушать нам страх.
Через неделю пропал Гарди. Просто не появился к завтраку. Мы рыскали по кораблю до вечера, но так ничего и не нашли. Никаких следов, если не считать креста на длинной цепочке.
- Надо высадиться. Надо бросить эту дрянь и валить отсюда, пока целы, - злился Марк.
- Куда мы можем высадиться? – я почти кричал, потому что это создавало хоть какую-то иллюзию того, что я все еще хозяин положения. – В лапы Имперской Разведовательной Полиции?
- Можно взять мини-ладью.
- На этом корабле нет мини-ладьи. Ни одной, - пожал плечами Джеки.
- Давайте посадим корабль где угодно и купим ладью? – предложил Марк. – У нас же два пилота. Мы вполне сможем посадить его незаметно.
Я согласно кивнул.
На следующий день у нас остался один пилот.
Очки Джеки валялись у самого порога рубки, самого же Джеки нигде не было. Мы с Марком не стали долго искать – боялись расходиться, да и просто боялись.
Мы сидели в рубке, придвинув диван к противоположной от входа стенке, пили дурманящие сознание алкогольные коктейли и подолгу разговаривали. Не помню, чтобы раньше я так долго говорил с кем-нибудь.
- Кем ты был до того, как стал белкой? – спросил Марк.
- Никем. Беженцем из Семнадцатой Крайней Колонии. Я там родился. А ты?
- Преподавателем в Первом Университете Первой Империи.
- Серьезно?
- Вполне.
- И чем же доля белки лучше доли преподавателя?
Марк откинул голову на спинку дивана, потряс остатки коктейля в банке.
- Ничем. И всем одновременно. Жизнь преподавателя – это серость. Одна сплошная серость. А жизнь белки… это как паутина – ты делаешь шаг, прилипаешь и уже не можешь вырваться. Потому что с каждой новой аферой, с каждой новой кражей адреналина все больше, запутываешься все сильнее. И в какой-то момент понимаешь, что паук уже близко. И что это не имеет никакого значения.
- Что ты преподавал в Университете? – усмехнулся я.
- Философию.
Марк одним глотком опорожнил банку и оглянулся, в поискал других.
- Закончилось, - вздохнул Марк. – В кухне же что-то осталось? Я схожу.
Он поднялся, направившись к выходу.
И вот тут я их увидел. Цепи. Или что-то, имеющее форму цепей. Они медленно, почти вальяжно вползли в комнату и остановились на пороге, потянулись к замершему Марку. А потом резко опутали его ноги, рванули, заставив упасть на спину, и потянули прочь. Я увидел, как плавятся его брюки под звеньями цепей, но шок крепко привязал меня к месту. Цепи медленно выползли прочь из комнаты, потянув Марка за собой. Я рванулся за ними спустя доли секунды, но не нашел даже следов. От Марка не осталось ничего.
У меня оставался только один шанс – посадить корабль куда угодно и бежать. Тоже куда угодно, хоть в лапы Имперской Разведовательной Полиции, только как можно дальше от этого проклятого места. Мой единственный шанс был обречен на провал. «Цепи» не собирались отпускать так легко попавшую к ним добычу – ни один из пяти двигателей крузера не был исправен.
Я собрал все оружие, которое принесла на крузер Пятерка. Сложил в рубке и уселся в центре. Я не думал, что это действительно мне поможет, но сидеть сложа руки было выше моих сил. Когда первые «цепи» вползли в комнату, я не глядя поднял пистолет-пулемет и выстрелил. Пули отскакивали от «цепей», как будто тех укрывало поле. Но я все равно всадил всю обойму. И всю обойму следующего пистолета. И следующего… А потом цепи подползли совсем близко, железные звенья захлестнули лодыжку. Я почувствовал оглушающуюся боль, огнем поднимающуюся по ноге, дальше последовал сильный рывок и блаженная темнота.
***
Старший офицер Имперской Разведовательной Полиции Лорэнс нашел украденный белками грузовой высокоскоростной межгалактический крузер спустя двадцать один день после исчезновения. И он же единственным вошел на борт, вооружившись только фотонным распылителем.
Корабль был пустым и пустынным. Лорэнса это не удивляло, а на то, что в груди что-то то замирает, то начинает биться чаще, старший офицер старался не обращать внимания. Широкий луч фотонного распылителя врезался в пол, как путеводная звезда, и цепи расползались от него, освобождая дорогу.
В одной из складских комнат Лорэнс обнаружил одного единственного человека, ради которого искал и нашел украденный крузер.
Рик, худой, осунувшийся, с серой кожей и черными синяками под глазами, висел на цепях в нескольких сантиметрах над полом. А цепи, медленно пульсируя, тянули из него кровь и жизнь.
- Рикки…, - Лорэнс почувствовал, как сорвался голос. Рванул фотонным распылителем по цепям, заставив отцепиться, ослабнуть, подхватил беличьего предводителя за талию, выпутывая из цепей. Под кожей Рика прощупывались ребра, рваная куртка сваливалась с худых плеч. Лорэнс опустился на колени, прижимая мужчину к себе, вколол в шею Рика комплекс из глюкозы, обезболивающего и нейролептиков.
- Ты…, - прошептал командир белок одними губами, - вернулся.
- Это Паутина, Рик, - зло сказал Лорэнс. – Сильнейший и страшнейший из всех стихийных монстров Вселенной. Он появляется ниоткуда и его почти невозможно уничтожить. Только распугать, - в доказательство своих слов он хлестнул лучом фотонного распылителя по приближающимся цепям, и они дернулись прочь. – Думаешь, мы этот крузер для красоты пригнали? Это зараженный корабль. На нем уже никогда нельзя будет летать. Паутина захватывает все живое, всю органику. Захватывает, удерживает, перерабатывает. Очень медленно. Как это было с тобой. Паутина – это не шутки, Рикки.
- Паутина…, - Рик с трудом сглотнул, раскрыл слезящиеся бесцветные глаза. – Ты – паутина, Лорри… я в тебе, как в паутине… запутался.
Лорэнс прижал к его губам трубочку с восстанавливающей жидкостью, не давая говорить.
- Ты знаешь, что воровство корабля, зараженного Паутиной, приравнивается к измене Вселенной? Тебя даже не будут судить, просто казнят. Когда мы вернемся, тебе вколют яд и ты умрешь. Медленно и мучительно. Вот такая казнь.
- Вытащи меня, - прохрипел Рик, приподнимаясь. – Вытащи меня, Лорэнс. Вытащишь?
Лорэнс посмотрел ему в лицо пронзительными небесно-синими глазами. Улыбнулся.
- Может быть.
______________________________________
рецензия от хорошего полицейского
Очень хороший рассказ! Интересный сюжет и неожиданная концовка порадовали, а также то, как автор связал Паутину и метафору "паутина". Изящно!
Ведь и правда, любовь часто похожа на паутину, в которых запутываешься незаметно для себя. Потом спросишь себя: "за что любишь?" Ответа и нет.
Красивый, текучий стиль, плавное и динамичное повествование. Герои интересные, мне понравился принц. Прекрасная НФ! Классический жанр, но при этом необычная трактовка монстра. Очень понравилось. Спасибо автору!
рецензия от плохого полицейского
Вот пусть романтичный гудкоп восторгается, а я залью свои пять ложек коричневого и липкого.
Во-первых, язык слишком сложный. Слишком много причастных, двойных прилагательных. Предложения длинные-длинные. На хуя?! Их с успехом можно разбить на более короткие, чтобы воспринималось легче. Стилистические огрехи не радуют. "Дуло самострелов", прекрасно. Вот зачем столько существительных? Что, нельзя поправить просто самострелы? Все это отравляет восприятие текста.
Во-вторых, герои - непонятные какие-то летуны космические, Вани-Прыгуны, епть. Зачем Анжеле гаечный ключ в нерабочее время? Что, повар тоже носит поварешку с собой все время? Как можно шипеть слово "ты", сжав губы в полоску? Я ваще. И так все время. Принц - фиялка, главный герой - придурок влюбленный, Лорэнс вообще сука картонная. Сознание теряет после траха, во пиздец-то. Ну чо, людей уже не осталось? Распидорасились, ебвашумать.
До фига подобной поебени и огрехов, что бесит. И заштампованное НФ уже до печенок ебет.
Да, и еще это: "не знаю, почему, но люблю". Сдается мне, подсознательно слэшеры не верят вообще, что мужик может любить мужика. Обоснуй такой же, как у жены алкоголика, которая мучительно ищет причину остаться, но не находит: "Ну не знайю я!" И отношение такое же. А что, просто любовь не катит? Секс?
рецензия от шерифа
Что касается жанра, то тексту можно аплодировать. Космоопера сама по себе - штамп, и внутри этого штампа автору удалось написать нетривиальный рассказ. Что хорошо.
Насчет стиля - это кому как нравится. Мое резюме, как шефа - конкретно в этом тексте автор расслабился. Язык надо бы почистить, порезать. Меньше описаний и больше глаголов действия. Перенасыщенность определениями. Сложно воспринимать, что к чему относится.
А в целом, любопытный текст.
